 |
 Меню сайта |
|
|
| Мини-чат |
|
|
|
| Форма входа |
|
|
|
| Categories |
|
|
| Новости сайта |
|
|
| Статистика |
Онлайн всего: 2 Гостей: 2 Пользователей: 0 |
|
| Наши баннеры |
Наш баннер:
Наша кнопка:
|
|
| Приветствую Вас, Гость · RSS |
22.12.2024 19:04 |
|
Будущее Истории
Foreign Affairs (США)
Что-то странное происходит сегодня в современном мире. Как мировой финансовый кризис, так и начавшийся в 2008-м году и продолжающийся до сих пор кризис евро – продукты модели слегка регулируемого финансового капитализма, всплывшие на поверхность в течение трёх последних десятилетий. Однако, несмотря на широко распространённое раздражение дотациями Уолл-стриту, никакого серьёзного подъёма левого американского популизма в ответ не произошло. Вполне возможно, что движение «Оккупируй Уолл-стрит» будет набирать обороты, но до настоящего времени самым динамичным за последнее время народным движением было движение Чаепития, чьей основной мишенью стало государственное регулирование, направленное на защиту простых людей от финансовых спекулянтов. Нечто подобное верно и для Европы, где левые анемичны, а правые популистские партии находятся в движении.
Для отсутствия левой мобилизации существует несколько причин, но главная из них – провал в сфере идей. В последнее десятилетие высокая идеологическая основа экономических задач поддерживалась либертарианским правом. Левые были не способны предложить на повестку дня какие-либо внушающие доверия соображения, кроме возвращения к неприемлемой форме старомодной социал-демократии. Это отсутствие приемлемой прогрессивной национальной идеи вредно, потому что конкуренция полезна как для интеллектуальных дебатов, так и для экономической активности. А серьёзные интеллектуальные дебаты крайне необходимы, поскольку нынешняя форма глобального капитализма разрушает социальную базу среднего класса, на которой покоится либеральная демократия.
Демократическая волна
Как заявил однажды Карл Маркс, социальные силы и условия не просто определяют идеологии, а идеи не становятся могучими до тех пор, пока они не заговорят о чаяниях большого числа обычных людей. По умолчанию либеральная демократия как идеология распространена среди большой части современного мира, в том числе и потому, что она отвечает требованиям определённых социально-экономических структур и ими же продвигается. Изменения в этих структурах могут иметь идеологические последствия, точно так же, в свою очередь, идеологические изменения могут иметь социально-экономические последствия.
Почти все могучие идеи, сформировавшие человеческие сообщества (за исключением последних 300 лет) были религиозны по своей природе, кроме (и это важно) конфуцианства в Китае. Первой крупной светской идеологией, возымевшей долговременный эффект по всему миру, был либерализм – доктрина связанная с подъёмом первого коммерческого, а затем индустриального среднего класса в некоторых частях Европы семнадцатого века. (Под «средним классом» я имею в виду людей, которые по уровню доходов не находятся ни вверху, ни внизу собственных сообществ, и которые получили, как минимум, среднее образование, владеют либо недвижимостью, либо товарами длительного пользования, либо своим собственным бизнесом).
Как провозглашается классическими мыслителями, такими как Локк, Монтескье и Милль, либерализм считает, что легитимность государственной власти происходит от способности государства защищать индивидуальные права своих граждан, и что государственная власть должна быть ограничена строгим соблюдением закона. Одним из фундаментальных защищаемых прав есть право на частную собственность; славная английская революция 1688-89 годов имела решающее значение для развития современного либерализма, потому что она впервые утвердила конституционный принцип, согласно которому государство не может на законных правах облагать налогами граждан без их согласия.
Поначалу либерализм необязательно подразумевал демократию. Виги, поддержавшие конституционное урегулирование 1689 года, стремились быть богатыми владельцами недвижимости в Англии, парламент того периода представлял не более 10 процентов всего населения. Многие классические либералы, в том числе Милль, были весьма скептически настроены к добродетелям демократии: они верили, что ответственное политическое представительство требует образования и владения собственностью.
Вплоть до конца 19-го века, право голоса было ограничено образовательными требованиями практически во всех уголках Европы. Выборы в 1828 году Эндрю Джексона президентом США и последующая отмена им имущественных требований к возможности голосования, по крайней мере, для белых мужчин, таким образом, стали важной победой более здравого демократического принципа.
В Европе исключение подавляющего большинства населения из политической власти и подъём промышленного рабочего класса подготовили почву для марксизма. Коммунистический манифест был опубликован в 1848 году, в том же самом году революции распространились на все основные европейские страны, кроме Соединённого королевства. Так в демократическом движении начался век соревнования за лидерство между коммунистами, которые были полны решимости отбросить процедурную демократию (многопартийные выборы) в пользу того, что они считали основой демократии (экономическое перераспределение), и либерал-демократами, которые верили в расширение политического партнёрства при сохранении верховенства закона, защищающего права личности, в том числе и имущественные права.
На кону стояла лояльность нового промышленного рабочего класса. Ранние марксисты считали, что они победят только исключительно силою чисел: поскольку в конце девятнадцатого века право выбора было расширено, а такие партии как Лейбористская партия Великобритании и немецкие социал-демократы росли не по дням, а по часам, угрожая гегемонии, как консерваторов, так и традиционных либералов. Росту рабочего класса оказывалось отчаянное сопротивление, часто недемократическими средствами; коммунисты и многие социалисты, в свою очередь, отвергли формальную демократию в пользу прямого захвата власти.
На протяжении первой половины двадцатого века среди прогрессивных левых существовало единодушное мнение в том, что некоторые формы социализма – государственный контроль над командными высотами экономики с целью равного распределения богатства – неизбежны для всех развитых стран. Даже такой консервативный экономист как Йоз еф Шумпертер написал в своей книге 1942 года «Капитализм, социализм и демократия» о том, что социализм выйдет победителем, потому что капиталистическое общество культурно само разрушающееся. Социализм же, как считалось, представляет волю и интересы подавляющего большинства людей в современном обществе.
Тем не менее, на политическом и военном уровнях разыгрались грандиозные идеологические конфликты двадцатого века, а на социальном уровне произошли критические изменения, которые и подорвали марксистский сценарий. Во-первых, реальный уровень жизни промышленного рабочего класса продолжил расти до точки, в которой многие рабочие и их дети стали способны присоединиться к среднему классу. Во-вторых, относительный размер рабочего класса перестал расти и фактически начал снижаться, особенно во второй половине 20-го века, когда в том, что было названо «постиндустриальной» экономикой, услуги начали вытеснять производство. Наконец, ниже рабочего класса возникла новая группа бедных и обездоленных людей – гетерогенная смесь расовых и этнических меньшинств, недавних иммигрантов и социально отчуждённых групп, таких как женщины, геи и инвалиды. В результате этих изменений в большинстве промышленно развитых обществ старый рабочий класс стал просто ещё одной внутренней группой, объединённой общими интересами, использующей политическую власть профсоюзов для защиты завоеваний с трудом достигнутых в более раннюю эпоху.
Кроме того, как оказалось, экономический класс не был тем великим знаменем, под которым в развитых индустриальных государствах следует мобилизовать население для политических акций. В 1914-м году Второй Интернационал получил резкий пробуждающий звонок, когда рабочие классы Европы отвергли призывы к классовой борьбе и выстроились за консервативными лидерами, проповедующими националистические лозунги – модель, которая существует и по сей день. Многие марксисты пытались объяснить это (по мнению грамотея Эрнеста Геллнера) тем, что он назвал «неправильной теорией адресации».
Так же, как радикальные мусульмане-шииты считают, что архангел Гавриил совершил ошибку, доставив Послание Магомету, когда оно предназначалось Али, так же и марксистам, в основном, нравится думать, что дух истории и человеческого сознания совершили ужасную оплошность. Пробуждающее послание было предназначено для классов, но по какой-то страшной почтовой ошибке было доставлено нациям.
Геллнер продолжил приводить доводы того, что на современном Ближнем Востоке религия служит функцией, схожей с национализмом: она эффективно мобилизует людей, потому что у неё есть и духовное, и эмоциональное содержания, а классовое сознание этого не делает. Так же как европейский национализм был вызван перемещением европейцев из сельской местности в города в конце девятнадцатого века, точно так же исламизм есть реакция на урбанизацию и перемещения, происходящие в современных ближневосточных обществах. Письмо Маркса никогда не будет доставлено адресату с пометкой «класс».
Маркс верил, что средний класс, или, по крайней мере, владеющий капиталом слой того, что он называл буржуазией, в современном обществе всегда будет оставаться небольшим и привилегированным меньшинством. Вместо этого произошло другое: буржуазия и средний класс в более общем смысле, в итоге, составили подавляющее большинство населения большинства развитых стран, что создало проблемы социализму. Со времён Аристотеля мыслители считали, что стабильные демократии опираются на широкий средний класс, и что общества с крайними степенями богатства и бедности подвержены либо господству олигархии, либо популистской революции. Когда большая часть развитого мира преуспела в образовании среднего класса, привлекательность марксизма исчезла. Единственным местом, где левый радикализм продолжает существовать как мощная сила – это чрезвычайно неадекватные районы мира, такие, как некоторые области Латинской Америки, Непала, и беднейшие районы восточной Индии.
То, что политолог Самюэль Ханти нгтон назвал «третьей волной» глобальной демократизации, начавшейся в южной Европе в 1970-х гг. и завершившейся падением коммунизма в Восточной Европе в 1989 году, увеличило в поздних 1990-х число электоральных демократий в мире с примерно 45-ти до более чем 120-ти. Экономический рост привёл к появлению нового среднего класса в таких странах, как Бразилия, Индия, Индонезия, Южная Африка и Турция. Как отметил экономист Мойзес Наим, эти средние классы относительно хорошо образованы, владеют собственностью и технологически связаны с внешним миром. Они предъявляют требования к своим правительствам и легко мобилизуются в результате своего доступа к технологиям. Не следует удивляться тому, что главными зачинщиками восстаний «арабской весны» были хорошо образованные тунисцы и египтяне, чьи ожидания рабочих мест и участия в политической жизни были загнаны в угол диктатурами, при которых они жили.
Средний класс людей не обязательно поддерживает демократию в принципе: как и во всём остальном, там есть эгоистичные действующие лица, которые хотят защитить свои собственность и положение. В таких странах, как Китай и Таиланд, много людей среднего класса чувствуют со стороны бедноты угрозу требований перераспределения и, следовательно, выступают на стороне авторитарных правительств, защищающих их интересы. И это не случайно: когда образ демократии соответствует ожиданиям средних классов, всё спокойно, а когда – нет, то средний класс может стать беспокойным.
Наименьшее из двух зол?
Сегодня существует широкий глобальный консенсус по поводу легитимности, по крайней мере, в принципе, либеральной демократии. Как заявил экономист Амартия Сен: «Хотя демократия до сих пор не универсальная практика, и, конечно, не повсюду воспринимается одинаково, в целом, в климате мирового мнения демократическое управление сейчас достигло статуса, позволяющего считать её в целом правильной». Это мнение наиболее широко распространено в странах, достигших уровня материального благополучия достаточного для того, чтобы позволить большинству своих граждан думать о себе как о среднем классе. Следовательно, существует тенденция к корреляции между высокими уровнями развития и стабильной демократии.
Некоторые общества, такие как Иран и Саудовская Аравия, отвергают либеральную демократию в пользу формы исламской теократии. Пока что эти режимы представляют собой эволюционные тупики, остающиеся в живых только за счёт того, что сидят на огромных нефтяных бассейнах. Одно время существовало значительное арабское отклонение от третьей волны, но «арабская весна» показала, что арабская общественность может мобилизоваться против диктата с той же готовностью, что наблюдалась в Восточной Европе и Латинской Америке. Это, конечно, не означает, что путь к хорошо функционирующей демократии в Тунисе, Египте и Ливии будет простым и лёгким, но это позволяет предположить, что стремление к политической свободе и партнёрству не станет культурным отличием только европейцев и американцев.
Сегодня самый серьёзный вызов либеральной демократии в мире исходит от Китая, который объединил авторитарное правительство с частично рыночной экономикой. Китай – наследник долгой и славной традиции высококачественного бюрократического управления, которое продолжалось в течение более двух тысяч лет. Его лидеры умудрились провести очень сложный переход от централизованной плановой экономики советского типа к динамически открытой и сделали это с исключительной компетентностью. Честно говоря, с куда большей компетентностью, чем та, которую в последнее время продемонстрировали американские лидеры в управлении собственной макроэкономической политикой. В настоящее время многие люди восторгаются китайской системой не только из-за её экономических рекордов, но и из-за того, что она способна быстро принимать большие, сложные решения, по сравнению с агонизирующим политическим параличом, в последние годы разбившим как США, так и Европу. Особенно это заметно с начала недавнего финансового кризиса, когда сами китайцы начали рекламировать «китайскую модель» как альтернативу либеральной демократии.
|
| Категория: Статьи | Добавил: Tiss (06.12.2012)
|
| Просмотров: 1470
| Рейтинг: 0.0/0 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
|
Меню сайта
